Экстатическая музыкальная комедия Заявленного в титрах и эпиграфе Гомера с первых кадров отыгрывает хор каторжников, полосатые робы, ритмичные удары кайлом. Под комическое кантри трое беглых оболтусов следуют цепочкой гэгов, открытых еще немой фильмой - погоня за жирнехонькой курой, большое появление поезда посреди Ничего… Сказочного, чудесного, прогретого солнцем Ничего, за годы от Фолкнера до Второй Мировой поглотившего ку-клукс-клан, героев вестерна, Юг и Север, цыгана Мелькиадеса, принесшего в Макондо лед, продавцов Библии, Фрэнка Капру, грабителей банков, лягуху Пита, теплый яблочный пирог и самого Гомера - со всеми потрохами кинематографической мечты, яркими и нарядными, словно содержимое бонбоньерки. Обжоры давятся цитатами, поскольку лакомиться особенно нечем, да и трудно смаковать такое количество, а сквозь пригожую ласковую картинку выпирают рентгеновские ребра грядущих больших потрясений, как губернатор Менелай воевал, как Великая Депрессия двух генералов прокормила. Жаба Пит выпрыгивает из самого страшного сна Бартона Финка и оттуда же выступает мясник Джон Гудман, большой и ужасный, как удовольствие от просмотра. А люди их знали как Мокрые-Задницы-бенд.